|
В Волгоград я попала не случайно. Собирались мы поехать неоднократно, но поскольку дорога на юг России достаточно длинная и попасть в этот город можно только после полуторадневного пребывания, а точнее мучения в поезде или же самолетом, поездка как-то все не получалась. Ехать в Волгоград на 2-3 дня не имело смысла, а дней 10 выкроить, никак не удавалось. Но мы постоянно возвращались к этой мысли.
И вот, осенью 1989 года наметилась поездка на 2 недели. Это было мое первое посещение края, в котором борзые занимали одно из самых важных мест в развитии всего собаководства. Надо сказать, что я волновалась. И не столько от того, как мои собаки перенесут самолет (а решили мы, конечно же, лететь самолетом, т.к. это всего 2,5 часа полета вместо 24 часов поездом), а от того, что еду в город легендарных братьев Невежиных, которые из Германии привезли Орла-Гермелина, собаки с которой началось все послевоенное восстановление борзых в России. В край В.П.Волокитина, А.Н.Луценко – известных на всю Россию борзятников. Предвкушала я увидеть исключительных людей и исключительно экстерьерных, породных и отлично работающих борзых, но…
В самолете все внимание пассажиров было приковано к нашим собакам, которые вальяжно, невзирая на некоторые неудобства маленького ТУ-134, разлеглись в проходе между рядами. Они вели себя достойно своего звания аристократов собачьего мира и лишь, изредка, поднимали голову как бы разрешая этим, кому-то в очередной раз, по необходимости, перешагнуть через них. Почти все проходившие по проходу мимо нас удивлялись спокойствию наших собак, произнося постоянно одну и ту же фразу: «какие же спокойные собаки». Но отвечать нам не приходилось, т.к. по другую сторону от нас сидел не очень молодой человек, видимо очень гордящийся своим соседством с русскими борзыми. Он без устали, вместо нас отвечал на все вопросы. Он не задумывался, что может быть, не всегда вопросы были обращены к нему, некоторые из них явно были к нам, к их хозяевам. Но при каждом ответе, глаза этого приятного, интеллигентного человека горели такой радостью и гордостью за наших собак, что мы даже не пытались отвечать, отдав всю прерогативу в его руки.
Разговорившись с ним во время полета я узнала, что он житель Волгограда, что у него нет собак, но всю свою жизнь он мечтал завести борзую, о которых много читал. Он с азартом рассказывал нам, что старался не пропускать ни одну выставку собак в Волгограде. Но вдруг, в какой-то момент его глаза потускнели, и он с сожалением заметил, что его кочевая жизнь, к сожалению, не позволяла ему иметь животных в доме.
Наше соседство было приятным, время полета и для нас, и для наших питомцев, прошло незаметно. Встречали нас в аэропорту на машине наши знакомые и тут же повезли в охотобщество, где мы должны были встретить Я.А.Невежина, единственного на тот момент эксперта по борзым в Волгоградской области. И только затем мы должны были отправиться дальше в угодья, где были намечены испытания, в Быковский район, на границу с Казахстаном.
До сего момента я Я.А.Невежина никогда не видела. Я даже не представляла его себе внешне.
Было часов 10 утра, он задерживался уже на час и все несколько волновались. На улице было людно, погода была хорошая. И вдруг, для меня, на какой-то момент улица как бы опустела. Осталась только одна, небольшая, очень колоритная фигура немолодого мужчины: явно кавалерийского вида казак, с еще оставшейся выправкой, как будто бы только что сошедший с лошади, с рюкзаком за плечами и в очень смешной, меховой, из серого барашка, огромной кепке. Этот человек шел в противоположную от нас сторону.
Это были секунды, когда в моих глазах, перед этой фигурой как бы расступилась вся улица. Я сидела на переднем сиденье и, увидев эту колоритную фигуру, я сказала, удивляясь себе: «да вот и Невежин». Я не ошиблась, а вот большая, серая, меховая кепка, которой улыбнулись все сидевшие в машине, сыграла решающую роль в этой чудесной поездке, но об этом по порядку.
Ехали мы долго. Дорогу водитель и наш волгоградский знакомый знали приблизительно, и нам оставалось только надеяться успеть засветло приехать на место. Остановиться мы должны были на кошаре (место содержания овец), но, естественно не среди овец, а в доме бригадира, который любезно согласился принять нас с нашими собаками.
В какой-то момент, мы интуитивно, почувствовали, что находимся где-то рядом и, конечно же, свернули не в ту сторону. Нас, как нормальных людей, потянуло к домам, к поселку, который мы увидели вдалеке. Проехав к нему километров 5, мы спросили, как найти кошару и бригадира, и нам сказали, что надо выезжать обратно на трассу и поворачивать от нее направо, а не налево как сделали мы.
Мы видели этот поворот, но вел он в «никуда», в голую степь и мы его с удовольствием проехали, подумав дружно, что это не для нас. Оказалось для нас. Темнело и надо сказать так быстро, что мы не надеялись, не только доехать засветло, но и перестали выглядывать в окна, т.к. нас окружала кромешная тьма. Дорога была бесконечной. Степь, степь, степь и ничего другого вокруг. Мы уже думали делать остановку на ночлег, т.к. ничего другого нам не оставалось, заблудиться в степи ни у кого энтузиазма не вызывало. Как вдруг, среди общей полнейшей темноты (а представить ее может только тот, кто в действительности видел беззвездную темноту южного неба) мы увидели яркую звездочку на горизонте, которая в наших умах не могла ассоциироваться ни с чем другим, как со светом электрической лампочки. Нам не оставалось ничего другого, как попробовать поймать ее. Нам повезло. Звездочка оказалась кошарой. Но пока она в нее превратилась, нам показалось, что ехали мы до нее вечность.
Доехав до места, нам не удалось осмотреться, т.к. было темно, но зато за час или два нашей езды по степи на небо уже высыпали звездное пшено созвездий, из которых я узнала только Большую медведицу, которую, по-моему, знают все. Она на южном небе была видна также хорошо, как и в средней полосе России.
Утром, мы осмотрелись и узнали, что такое кошара. Обычная степь, если ее так можно назвать. Загон, ограниченный импровизированным забором, в котором стоят овцы. Во главе отары баран, который резко выделялся среди всех. Его было видно сразу. Осанка, манеры, величественный, не очень добрый взгляд. Об него не терся никто из овец, стоящих плотно прижавшись, друг к другу. Вокруг него всегда было почтительное свободное пространство, в которое боялась ступать любая овца из отары. У «предводителя», как правило, подрезается сухожилие на задней ноге, для того, чтобы он не уводил далеко отару. Вот это все и было кошарой.
Остальные постройки, а их было всего 2 – это летняя кухня и дом бригадира, ничем не отличались от каменных, вернее из серого кирпича построек этого района. Дом был не большой, в нем жила семья бригадира. Нас расположили в летней, достаточно просторной кухне, которая состояла из обеденной комнаты и небольшой кухоньки.
Кроме овец, которые были колхозными, у бригадира было небольшое частное стадо коров, по виду очень породных, но породу эту я никогда ранее не видела. Коровы были низкорослые, коренастые, палевого цвета с очень выразительными, с темной окантовкой большими глазами. У меня создавалось впечатление, что это что-то среднее между волом и коровой. Такая порода, как мне рассказали, очень хорошо приспособлена к суровым условиям степей. У них более развита шерсть, нежели у обычных коров и очень жирное молоко, при этом дают они его мало.
Стояли эти коровы как бы на высоком постаменте, сначала я и понять не могла, что это такое. Представьте себе возвышение высотой примерно метра в 2, в небольшом углублении, в середине которого, стояли коровы с телятами.
Я думала, что сделано это специально, но подойдя ближе я увидела, что это обычный, уплотненный, высохший по краям навоз, который никем не убирался, ну уж, по крайней мере лет 6-7, сдерживающийся по краям, вернее сказать по периметру сбитыми деревянными перекладинами.
Как всегда удобств, в виде туалета, сначала не было видно, и я грешным делом подумала, что его нет. Но, обходя окрестности, я увидела покосившееся как Пизанская башня сооружение, стоявшее в некотором отдалении от домов, вокруг которого, свернувшись калачиком, лежали собаки. Потом я видела и другую картину, резкое оживление среди собак, когда к этому «зданию» кто-нибудь подходил. Позднее, я узнала, что собак на кошаре не кормят, как и во многих других местах. Их, просто не принято кормить. Собаки питались тем, что добудут сами, а не добудут, значит, будут голодными. Никого, из живущих на «кошаре» людей этот вопрос не волновал. И лишь изредка, собакам выливали обрат, жидкость, оставшуюся после обработки молока.
Собак было много, наверное, штук 15-17, а может быть и более. Все они были совершенно непонятной породы, но борзоподобные. У кого-то из них было что-то от хортой, у кого-то от тайгана или тазы и т.д. При наличии фантазии можно было увидеть черты и других пород. Несчастные существа с горящими голодными глазами плодились сами по себе и умирали сами по себе /одной больше, одной меньше/. На них особо никто не обращал внимания, а точнее можно выразиться, как говорил один мой знакомый, что в их личную жизнь никто не вмешивался.
К середине дня стали собираться борзятники, а это было мужское население юга России и, как всегда, многие из них достаточно скептически отнеслись не только к городским, диванным собакам, привезенным из Москвы, но и к нам – представителям большинства «борзоводов» Москвы. То и дело мы слышали в свой адрес смешки в виде: «…городские…бабы…с диванными собаками…». Все эти слова, конечно же, были сдобрены российским фольклором, который ничем не отличается ни на юге, ни на севере России. Большинство из них с нескрываемым интересом и непониманием смотрели на нас, сумасшедших москвичек, приехавших за тысячу километров лишь затем, чтобы испытать своих собак, да и просто получить удовольствие от обилия скачек, которые мы предвкушали. Юг России всегда славился обилием русака, и мы находились в нетерпеливом ожидании выхода в поле.
В этот день в поле не выходили. Для нас и наших собак это был день отдыха после перелета и утомительной поездки на машине. Для остальных – это был день сбора на испытания. Вечером, как всегда, было организовано застолье с многочисленными охотничьими рассказами. Невольно при этом мне вспомнилась картина В.Г.Перова «Охотники на привале», только привал на этот раз был организован в летней кухне. А остальное все было очень похоже. Т.к. бригадир на кошаре был казах, то все застолье было на полу без столов и стульев. Ну, а остальное, можно представить по картине Перова. Да и байки были, было их много, некоторые из них были невероятными. Один из рассказов меня поразил, и отнеслась я к нему с интересом, это была та самая основная байка, которую я запомнила на всю жизнь.
Один из борзятников рассказал, что он ведет свою породу борзых давно и держит только своих собак. Ведет он ее без соблюдения чистоты крови, а подливая к основе своего разведения (о которой он уже и не помнил, имеется в виду, породу) то хортую, то псовую. Делал он это так: когда-то он имел (как он предположил) хортую суку, повязал ее псовым кобелем, оставил себе суку. Затем эту суку повязал хортым кобелем, оставил себе опять суку. Затем эту суку повязал псовым и т.д. А поскольку в личную жизнь собак в степях особо не вмешивались, то кто его знает, что могло подвязать такую сучонку, всякое бывает в степях.
От этих «племенных мероприятий» степной борзятник всегда оставлял себе сук, которых неизменно называл «Лаша». Вы спросите, а зачем он это делал. Вот и я, не понимая, спросила, а зачем это смешение? Не проще ли держать породную собаку, хортую или псовую, собаку наиболее пригодную для них в степях?
На секунду образовалась тишина, я провалилась куда-то от своего вопроса, почувствовав всю неловкость, созданного мной положения. На меня уничтожительно посмотрели как на сумасбродную московскую борзятницу. Но у меня, видимо, был такой вид, что в их глазах появилось снисхождение и … мне объяснили. Климат в степях суровый и «это» создается потому, что псовой летом жарко, а хортой зимой холодно. Я не стала задавать вопросов о том, что не проще ли создать теплые вольеры для хортых, собак наиболее приспособленных в скачках для степей, я тихо слушала…
Далее все оживились, т.к. пошли разговоры о том, у кого как ловят собаки. Тут я наслушалась много интересного. И я прекрасно понимала, что многие из них говорят правду, т.к. в полях, подчас, видишь исключительно невероятную работу собак, такую, что при рассказах о ней создается впечатление фантазий.
Борзятник, который имел Лашу, в десятом или более поколении, отзывался о ней как о чем-то сверхъестественном. «Лаша»,- сказал он: «ловит все, что движется. В одиночку берет степного зайца». А ведь многие знают, что такое степняк /здесь даже не нужен термин матерый/, обыкновенный степняк, поднявшийся перед вашими собаками. Я внимательно слушала. Мне было интересно и несколько смешно от отдельных охотничьих рассказов.
Внутри меня нарастало недоверие и, все-таки, большой интерес к особи, к «Лаше», которую я должна была увидеть. Что же это такое - «Лаша»? Собака эта, к моему удивлению была с родословной и по ней имела непосредственное отношение к русской псовой борзой. Никто не стеснялся при этом говорить, что она выборзок, т.е. помесь. Меня это поражало. Позднее, я поняла, почему никто не стеснялся.
Утром, следующего дня, мы вышли в степь. Погода была прекрасная. Было одновременно тепло и достаточно прохладно для того, чтобы собаки, в работе, чувствовали себя легко. Я глазами стала искать Я.А.Невежина и увидела как он выходил из дома бригадира, в котором ночевал. Во вчерашнем застолье он принимал чисто символическое участие, сказывался преклонный возраст. Я вообще удивлялась, как у него хватило сил провести с нами весь день в хождении по полям. Но с нами вместе в поле выехал «Газик» и Я.А.Невежина посадили в него.
И вот тут я увидела «Лашу»!!! Это было «нечто» розово-половенькое, с прямой, средней длинны, жестковатой шерстью. Очесы, при этом были небольшие. Это было, в чем-то, борзоподобное существо, но рост ее поражал! Дай Бог, если в ней было сантиметров 50-55. При этом она была квадратного формата, достаточно широкая и хорошо развитая сучка. Углы ее конечностей были правильны и о ней, с уверенностью, можно было сказать, что все ее 4 ноги вписывались в квадрат. Так, как говорили о формате борзых старинные борзятники. При этом, ни о какой породности или принадлежности к той или иной породе речь не заходила.
Я не подавала вида, но внутри меня все клокотало от смеха. Я вспоминала вчерашнее хвастовство ее хозяина о том, что «Лаша» ловит в одиночку степняка… И поскольку породность «Лаши» не определялась, ее, ради интереса, поставили к одной из московских сук, которая не могла принимать участие в испытаниях, т.к. принадлежала эксперту.
Ходили мы долго и безуспешно, я все время наблюдала за «Лашей». Ходила она понуро, ничто, казалось бы, вокруг не интересовало ее. И я еще раз делала для себя вывод о том, что поимка зайца этой собакой просто не возможна.
Ковыльная степь, по которой мы ходили, представляла мало интереса. Она была выжжена жарким южным солнцем. Вся осенняя степь была покрыта соломенным ковром из пожухлой травы. Говорили, что степь весной благоухает многоцветьем трав и цветов, что все это поражает своим многообразием красок, но длиться очень недолго.
Очень быстро волгоградское степное солнце сжигает все, и на большую часть года остается засохшая трава и верблюжья колючка, «перекатиполе», как ее еще называют. Ох, как же я невзлюбила это «перекатиполе». Как оно издергало и меня, и моих собак. Вначале мы никак не могли отличить его от зверя. Представьте себе: вдалеке плотным шаром катится верблюжья колючка, при этом достаточно быстро, при первом взгляде, отличить ее от зверя очень трудно. То и дело собаки дергались на сворах, у меня от этого сердце уходило в пятки, да так резко, что на секунду оно как бы оставляло тело в погоне за этой колючкой.
В степи зайца практически не было, зато чуть не случилась трагедия, но та самая смешная меховая шапка из молодого барашка, которая так не вязалась с теплой погодой октября, спасла жизнь Я.А.Невежину.
С нами на испытаниях были киевляне. Приехали они на легковой машине, вроде бы на москвиче, как я помню. Приехали они без собак, просто из желания посмотреть на работу волгоградских борзых. И в какой-то из привалов, предложили Я.А. Невежину пересесть из жесткого «Газика» в их легковую. Он согласился.
Дорог в степи не было, но степь была плотной, сухой и достаточно ровной. Мы шли ровняжкой /цепью/ и вдруг /а это всегда бывает вдруг/, слева у крайнего номера поднялся русак. Киевляне, окрыленные долгожданным подъемом зверя, резво на машине набрали скорость, вернее сорвались с места в погоне за собаками и русаком. Мы стояли как завороженные и даже не успели подумать о том, что же они делают, ведь дорог нет и мало ли что может быть в степи.
Так оно и получилось. У меня до сих пор происшедшее стоит в глазах. И хотя это длилось секунды, мы как в замедленной съемке увидели жуткую картину. Машина резко влетела в какую-то яму, видимо очень глубокую, т.к. при этом ее зад взлетел почти вертикально. И в тот же момент, он резко полетел вниз, при этом, перед машины вскинулся и также практически вертикально взлетел над землей. Она, как бы, на долю секунды вертикально замерла в этом безумном прыжке, размышляя куда рухнуть на крышу или вновь на колеса. К счастью, она рухнула на колеса, но с такой силой в плотную сухую землю степи, что мы с ужасом застыли в минутном замешательстве.
Все это происшествие длилось секунды. Не успели мы очнуться от оцепенения, как из машины вышел ничего не ощутивший Я.А.Невежин в своей спасительной кепке, которая оставалась на его голове все это время. Тут же вышли невредимые киевляне. У нас у всех вырвался вздох облегчения. Чуть позже, нам рассказали, что первой фразой, которую услышали от Я.А.Невежина была фраза: «Что?… Зайца поймали?».Ему ответили : «Нет». «Жаль»,- сказал Невежин. Он, видимо, так был увлечен скачкой борзых, что ничего не понял. Киевляне отделались царапинами и как говорили они, Невежина спасла его кепка, т.к. они видели как он сильно ударился головой о лобовое стекло.
Машина была разбита и за ней впоследствии возвращались с вездеходом., чтобы перетащить ее к месту нашего пребывания. После этого происшествия, мы решили больше не изнурять себя и собак бесполезным хождением по степи и решили переехать на другие поля. Нас привезли на бывшую арбузную бахчу, вот тут и началось! Зайцы вскакивали с нее с частотой когда-то лежащих на ней арбузов. К моим кобелям, по моей просьбе, поставили третью собаку. Мне казалось, что опытная волгоградская борзая поможет моим молодым в более производительной работе,... все-таки степной русак. Но лучше бы я этого не делала, хотя...верно говорят: «Все что Бог делает, все к лучшему». Но все по порядку.
Первый заяц был заяц «Лаши». Какое же удивление и восторг был в моей душе! Понурая «Лаша» сорвалась за русаком, она казалось, как выпущенная из лука стрела понеслась, значительно оторвавшись от двух других борзых, стоявших с ней, одна из которых была отличной московской борзой, которая в различных регионах показывала стабильную работу. Всю работу в этой скачке сделала «Лаша». Пока ее догоняли другие собаки, она первая ударила русака, дав ему угонку, затем еще и еще раз и из под ее третьей угонки московская собака поймала этого русака. Заяц был большой, и по его скачке было видно, что сильный.
Все это тогда поразило меня, я долго не могла понять чем скакала эта собака. Вообще этот день был наполнен происшествиями на грани трагедии. Следом за скачкой «Лаши» сказали мои собаки и вот, что произошло.
. Бахча, на которой происходило испытание, была не очень большой. С одной ее стороны были 2 редкие полосы деревьев, за которыми на возвышении, на насыпи шла бетонная дорога. По ней, как мне сказали, машины практически не ходили.
До сих пор я вспоминаю все как в жутком сне! Перед нами поднялся крупный русак, поднялся он метрах в сорока, что для степного русака расстояние достаточно хорошее, чтобы собаки его не догнали. Мои собаки, а были это Ураган де Норуа /Арташа, как ласково я его называла/, Бурш и еще один, стоявший с нами в своре волгоградский кобель, явно с подлитием хортой, сорвались со своры… и вот тут поехало…! Арташа, как всегда вылетел вперед и первая угонка была его, он попытался схватить русака, но в него в этот момент влетел волгоградский кобель. Не сильно, но было отчетливо видно как они столкнулись, «волгоградец» помешал. Далее Бурш делает угонку и кажется, что сейчас он уже хватает русака, но вновь, как и в Арташу, в него влетает этот же кобель. Я досадовала, создавалось впечатление, что у этого кобеля нарушена координация движения. Но все заключалось только в том, что это была чужая собака, совершенно не сработанная с моими. Еще пару раз он мешал моим кобелям и заяц начал отрастать, и я прекрасно понимала, что ни о какой поимке уже мечтать не приходится. Потянул русак, конечно же, к редкой посадке, к спасительной дороге. Вот тут и случилось самое страшное!
По дороге, на всей скорости шла легковая машина, москвич пикап, каблучок как его еще называют. Оба моих кобеля /к этому моменту «волгоградец» уже отстал и остановился/ понеслись за зайцем, который несся через редкие посадки и вылетал на дорогу, по которой на всей скорости шла машина. Я бежала, что было сил, я кричала, но разве их может что-нибудь остановить в погоне за зверем, конечно же, нет. Я не могла успеть за ними, я остановилась в оцепенении, слишком отчетливо понимая, что я сейчас могу потерять своих «мальчиков»…Но, что значит судьба… На моих глазах, заяц перескочил через дорогу в метре перед машиной, а мои собаки в метре сзади нее. Я рухнула на землю, дальнейшая скачка меня просто не интересовала. На этот раз все обошлось. Я благодарила Бога за то, что он надоумил меня поставить ко мне в номер волгоградскую собаку. Те считанные секунды, когда этот кобель мешал моим собакам, спасли им жизнь. Пройди скачка быстрее, не поймай они русака тут же на бахче и все могло бы закончиться трагически.
После этого случая я никогда не отпускаю своих собак вблизи дорог, даже если по ним лишь изредка ходят машины. В преследовании зверя, борзых не остановит ничто, а та единственная на дороге машина, может оказаться их гибелью. Лучше не рисковать!
Зайцы на бахче поднимались то и дело. Создавалось впечатление, что на этом поле собрались все степные русаки. В тот момент, когда скакали мои собаки, буквально, из под моих ног, вскочил русак, и казалось, что я чуть не наступила на него, и его можно схватить руками. Но это кажется только в первый момент, потому что ровно через долю секунды заяц дает такого стрекача, что только его пятки, да еще белый хвост виднеются какое-то время.
На испытаниях было 27 так называемых русских псовых борзых, из которых только 3, принадлежащих А.Н.Луценко были похожи на породных. Отработали все, а получили дипломы только собаки А.Н.Луценко, да еще и мои диванные кобели. Испытания, казалось бы, закончились, но многие волгоградские борзятники, собаки которых не показали результативных скачек, попросили нас переехать с ними на другие поля, где они хотели показать нам, что их собаки тоже работают. Время еще было, и мы согласились.
Нас с собаками любезно посадили в «Газик» и мы вкусили все прелести езды на нем по степным дорогам. Тогда я поняла и почувствовала, почему его еще называют «козлом». Нас с собаками протрясло на жесткой машине так, что я была вся в синяках от собачьих ног, которые при очередном прыжке машины скакали по моим ногам. Эти неприятные моменты восполнялись умелым стратегическим вождением водителя «Газика» по степи. Он вел машину так, что любая скачка собак по зверю видна была как на ладони.
Одна из скачек запомнилась мне навсегда, настолько красива и стремительна она была. Работали две собаки, две хортые, сука и кобель. Русак поднялся перед ними метрах в 60-70. Мы ехали параллельно скачке. Было отчетливо видно, как кобель набирал скорость, а сука все отставала и отставала, наконец, она остановилась, и далее поскакал один кобель. Мы остановились, т.к. вся скачка развернулась и полетела прямо на нас. Далее и заяц, и собака вылетели на дорогу, по которой ехали мы. И мы какие-то секунды «скакали» параллельно. На наших глазах кобель в броске подхватил русака за заднюю ногу, подбросил его и затем поймал поперек туловища. Это была восхитительная работа. Можно было только низко склониться перед сердцем и душой этого полевого охотника и труженика, который все силы отдал этой скачке. Кобель получил 1 степень, наивысшую и заслуженную!
С волгоградскими борзятниками трудно ходить в ровняжке, т.к. очень часто бывают подпуски к чужой работе. Они - охотники и не привыкли, как мы ходить с собаками на поводках. Собаки у них ходят в свободном рыске. А тут, видимо, взбудораженные дипломами наших собак, собак Луценко А.Н., первой степенью хортой, оставшиеся без поимок охотники, по следующему русаку спустили всех своих собак, которые оставались в ровняжке, а было их штук 20, не менее.
Собаки мучили русака достаточно долго. Было прекрасно видно, как неоднократно из общей кучи /как в регби/, из ее середины, как мяч, вылетал заяц и кто-то из собак, вновь и вновь, на угонке пытался его заловить. Собаки отчаянно мешали друг другу. Его все-таки поймали. И тут каждый владелец борзой, участвующей в этой скачке начал доказывать другому, что именно его собака поймала русака. Утихомирить их было достаточно трудно, но заяц, естественно был не засчитан, и как-то все само собой улеглось.
Я.А.Невежин стоически вынес все испытания, но его, конечно же, все время возили на машине.
Через день мы вернулись в Волгоград, т.к. должны были переехать в другой район Волгоградской области, который находился в противоположной стороне от Быковского. Эти несколько дней мы прожили в изумительной семье Ферстеров, профессиональных охотников, гончатников. Среди них была и женщина. Мы все привыкли, что среди борзятников большинство – женщины, а вот среди гончатников, да еще профессионально владеющая ружьем женщина – это было более чем удивительно. Через 3 дня, нам дали машину и мы поехали в другой район, который граничил уже с Ростовской областью. В Быковском районе, за исключением арбузной бахчи, которая нас порадовала обилием зайца, остальные поля нас не радовали, зайца практически не было.
Такое же положение оказалось и в Чернышковском районе, в который мы перебрались. Волгоградские охотники только покачивали головами и удивлялись, куда же подевался заяц, ведь его всегда так много.
Поселили нас опять в летней кухне у очень хороших и готстеприимных людей, в семье Николая Рычкова, старинного борзятника. Вообще, надо сказать, мне всегда везло на хороших людей. Практически везде, где бы мне ни приходилось бывать, у меня оставались хорошие знакомые, а иногда и друзья.
В этом районе волгоградской области, отношение к собакам несколько отличалось от отношения к ним в Быковском районе. Здесь держали, в основном хортых, понимая, что к степным районам они приспособлены лучше псовых. Да и породных собак в этом районе было большинство.
Пять дней пребывания в Чернышковском районе не принесли нам особой радости, т.к. испытания прошли неудачно. Мы устали от бесконечных поисков зайца, которого почему-то не было на полях. Николай Рычков, по этому поводу, все обещал смену погоды, что и произошло. Но были и маленькие радости. Мы получили огромное удовольствие, наслаждение от изобилия арбузов, о котором мы и мечтать не могли. На полях, мы то и дело сталкивались с арбузной бахчой, на которой оставалось большое количество неубранных арбузов. Вот тут начиналось всеобщее «чавканье» арбузов, собаки начинали толкать нас своими мордами, как бы говоря, ну давай, разбей еще один, ну еще один арбуз. И когда мы их разбивали, собаки налетали и уже лежа вкушали всю сладость осенних южных полях. Оторваться от этих мест не было никакой мочи.
Я не удивлялась обилию арбузов в полях, т.к. мы все прекрасно знаем, сколько овощей остается в полях, сколько их в последствии запахивается тракторами. Но, арбузы! Я все-таки задала вопрос, почему же они остались? Мне объяснили, что есть необыкновенно сладкие сорта, именно те которые нам попадались на полях, они не подлежат длительной транспортировке. Их выращивают на семена и продают, как правило, за рубеж. Да, таких арбузов, как на бахчах Чернышковского района, я не ела нигде. В летней кухне, где мы жили, целый угол был занят арбузами и мы с удовольствием с утра до вечера услаждали себя этой арбузной фиерией, после чего, конечно, испытывали некоторые неудобства в полях… Но любовь к арбузам каждый раз пересиливала над этими неудобствами и мы каждый новый день начинали с арбузной вакханалии, ей же и заканчивали.
Впечатлений было много, зайца было мало! Но я была счастлива за своих собак, которые не посрамили чести борзых и получили дипломы в волгоградской области. Дипломы, по степному русаку, которые всегда были в почете. Была рада знакомству с Я.А.Невежиным, который внес значительный вклад в становление породы. И когда мы сидели уже в самолете, возвращаясь в свою обитель, в душе оставалось удовольствие от общения с хорошими людьми, именующими себя волгоградцами и исключительной работы хортой, которую мне все-таки удалось увидеть в Волгограде.
1988 г.
Инна Эстрина
в раздел "Охота"
|
